Казённая бутылка из казённой лавки 31 января – день рождения русской водки

Праздник, конечно, шутливый и неофициальный. Просто 31 января 1865 года Дмитрий Иванович Менделеев действительно защитил диссертацию «О соединении спирта с водой». В народе считается, что именно в ней великий химик доказал: лучшее для пития соотношение двух этих составляющих – знаменитые 40 градусов. То есть – водка. Что ж – День русской водки решили отметить и «АН». Не пьянкой, конечно, а разговором о том, почему «водочный вопрос» был так важен в менделеевские времена – и актуален до сих пор.

Время параллелей

Время от времени наши государственные мужи обращаются мыслями к вечным русским питейным вопросам. Не чересчур ли много у нас пьют? А если уж пьют – кому достаются «водочные» деньги? Как сделать, чтобы весь «пьяный рубль» шёл в державный карман? В конце прошлого года, например, сенатор С. Шатиров предложил продавать алкоголь в специализированных государственных магазинах. Многие добром вспоминают государственную алкогольную монополию советских времён.

Говорим обо всём этом без иронии. Действительно – есть проблема. И есть опыт её решения – советский, давний отечественный, зарубежный. В чём-то удачный, в чём-то не очень, а в общем показывающий – всегда, потянув одну ниточку, мы задеваем десятки других.

Помочь разобраться в теме «АН» попросили писателя, автора серии книг по истории русской водки Александра НИКИШИНА. А в качестве исторической параллели обратились к периоду
1895–1914 гг. – времени, когда в России реализовывалась программа «винной монополии». Правили тогда Александр III, потом Николай II, а у истоков монополии стоял видный государственный деятель Сергей Витте (см. справку).

Голь на выдумки хитра

Александр III трезвенником не был. Вечерами регулярно давил бутылку с другом – дворцовым комендантом генералом Черевиным. Оба таскали в голенище плоскую фляжку с коньяком, любили, когда императрица отвернётся, перемигнуться, быстренько достать и сделать глоток: у них это у них называлось «голь на выдумки хитра». Но Александр – могучий здоровяк, из тех, кому рюмка-другая – как слону дробинка. Не все ж такие!

Необходимость «винной монополии» официально объяснялась в первую очередь его отеческой заботой о подданных: «хозяина земли русской» мучает, что «народ так пропивается». Народ и впрямь «пропивался» – но не потому, что был ужасно плох. И руководствовалась власть соображениями не только моральными.

После отмены крепостного права в города пошла масса недавних крестьян. Резко вырос процент горожан с низкими доходами – а это среда традиционно пьющая.

Ещё при Александре II, отце Александра III, действовавшая долгие годы система откупов (человек покупает у государства право производить и продавать спиртное) стала постепенно заменяться системой акцизов – на производство, на объёмы, на продажу и т.д. Но переходный период затянулся, ситуация сложилась межеумочная: откупщики рвали своё, мухлевали с цифрами, чиновники воровали... Нет, поступления в бюджет росли – но меньше, чем хотелось бы. Возник вопрос о радикальном решении проблемы.

Особая тема – качество тогдашних «питей». Витте, приступая к задаче, обратился к лучшим русским химикам во главе с Менделеевым. Выяснилось: по сути, вся наша водка, даже раскрученных марок, – низкосортная. А уж что мешают во всякие цветные настойки – сказать страшно! Производителей много, системы единого контроля нет, вот и химичат.

Наконец – общемировая тенденция. Германия, Швеция, Сербия, Швейцария, США, далёкая Венесуэла – везде брались за своих пьяниц, вводили исходя из местных условий разные формы алкогольных ограничений. Россия не хотела отставать.

«АН» уже писали (№23, 21.06.12), что тогдашняя российская монополия на водку не означала, что государство абсолютно всё в алкогольной сфере замыкало на себе. Но оно устанавливало стандарты напитка (см. справку) и брало в свои руки его продажу. На этом аспекте стоит остановиться особо.

Книгу А. Никишина «Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина» вы можете приобрести наложенным платежом (280 руб.), заказав по телефону 8(495) 980‑45‑60, или направив по электронному адресу, podpiska@argumenti.ru, или по почте: 125167, Москва, Авиационный пер., д. 4а, заявку и ваш точный адрес с индексом, ФИО полностью. В теме письма укажите «ЗАКАЗ КНИГ». В Москве книгу можно купить по издательской цене (160 руб.) в редакции по адресу: Авиационный пер., дом 4а (здание МФЮА), к. 104, либо заказать по телефону 8(495) 980‑45‑60 (стоимость доставки в пределах МКАД – 200 руб.). Мы работаем: пн. – пт. с 10.00 до 18.00.

Водочный стандарт

Пресловутые 40 градусов к диссертации Менделеева имеют весьма косвенное отношение. Она не водке была посвящена. И вообще, «40 градусов» появились раньше – как базовая цифра при исчислении акцизов. Реально производились (правда, частниками) разные марки, в том числе и крепче (до 70 градусов), и слабее – в 30 градусов.

Заслуга Дмитрия Ивановича в другом: он участвовал в разработке винной монополии, высказывался по акцизной политике, причастен (хотя и не играя главной роли) к выработке «водочного стандарта» (введён в 1895 г.). Тогда ведь проблемой было качество водок. «Стандарт» устанавливал критерии: такие-то требования к спирту, такой-то градус, такие-то технологии. За нарушения – караем. А лучше всего, господа, берите «казённое горькое вино». Сделано строго по стандарту, качество гарантировано государством.

«Казёнка» была белой (не цветной! – цветные разрешили частникам), крепостью 40 градусов. Тогда решили: по всей империи «государственная водка» будет единой цены и выпускаться по единой технологии. Потому повсеместно начали строить водочные заводы единого образца (их корпуса везде одинаковые, красного кирпича доныне стоят во многих российских городах). В основе современного производства водки – опыт выработки «казёнки» конца XIX века.

Недобросовестная конкуренция

Александр Никишин подчёркивает: с точки зрения государственного менеджмента упорядочение продаж – мера абсолютно грамотная! Монополия на выпуск спиртного – даже не полдела. Главное – розница! Вон Ельцин сначала отказался от монополии, но в 1993-м ввёл опять. А в итоге? Магазины-то уже государственными не были! И выяснилось: на заводах (государственных!) по одной цене покупается такое-то количество водки, народу по другой цене продаётся другое, а как это получается и куда, минуя казну, исчезают миллиарды рублей, – «тайна сия велика есть». И власть отыграла назад: проще обложить частника акцизами.

Витте выстроил иную схему. Производить спирт можно кому угодно. Но продавать его – только на казённые склады. Отсюда спирт идёт на государственные заводы, там делают «казённую» водку, которая на продажу поступит только в государственную же розничную сеть. А частник – производитель водки? И ему спирт продадут! Но по остаточному принципу – с тех самых казённых складов и втридорога. Кроме того, процесс выпуска водки отныне – только под жесточайшим государственным контролем. При этом тебя всё равно обложат бешеными акцизами и налогами. Выживешь, не выживешь – твоё дело… Можешь получить компенсацию и уйти из этой сферы. Или – тоже поможем деньгами! – перепрофилировать производство (братья Шустовы тогда переключились на коньяки). Можешь делать водку на экспорт – не запрещаем! Или поставлять в губернии, где мы ещё монополию не ввели (процесс ведь растянулся на восемь лет).

В 1898 г. «водочный король» России Пётр Арсеньевич Смирнов лёг на диван, пролежал молча несколько дней, не пил, не ел – и умер. Даже его бизнес – одного из крупнейших купцов России, поставщика двора – шёл под откос (как выкручивались в новых условиях те, кто принял дела, – отдельная тема). И то сказать! Сейчас в «казённых винных лавках», где водку только и можно было купить, шкалик «казёнки» стоил десять копеек, а бутылка «смирновской» – рубль (цифры условные, но порядок соотношения цен – примерно такой).

То есть – сознательно недобросовестная конкуренция? Естественно! Но водка для страны – товар особый.

Эффективный менеджер

Сергей Юльевич Витте (1849–1915) – из тех, кого сегодня назвали бы «эффективным менеджером». Умный, энергичный, масштабно мыслящий, циничный, готовый идти по головам. Министр путей сообщения (1892), министр финансов (1892–1903), глава Кабинета (потом Совета) министров (1903–1906)…

Строительство в России Транссиба – в огромной степени заслуга Витте. Финансовая реформа, доходный госбюджет, масштабные зарубежные инвестиции – и это Витте. Неплохой для нас Портсмутский мир после неудачной японской войны, свободы, дарованные манифестом Николая II от 17 октября 1905 г., – опять же Витте. Интриги, устранение соперников любыми методами (вплоть до клеветы и подлостей), самопиар, демагогия – тоже Витте…

Невольно выпустив на волю джинна революции 1905–1907 гг., он не совладал с ним и сошёл со сцены. Но это было уже после описываемых событий. А для запуска и реализации «винной реформы» требовался именно такой человек – прагматик, готовый гнуть намеченную линию, некомплексующий, способный держать и наносить удары.

Зелёные вывески

Что такое тогдашняя «казённая винная лавка» («монополька»), сочно описал в воспоминаниях, например, Самуил Маршак – мать его детского приятеля была в такой лавке сиделицей (продавцом). Тёмно-зелёная вывеска. Помещение, разгороженное железной решёткой. По одну сторону – продавец. Там идеальный порядок, чистота, ряды полок, где по ранжиру выстроены бутылки-сороковки, сотки, двухсотки (они же по-народному – «шкалики», «мерзавчики», «полумерзавчики») и т.д. Часть запечатана белым сургучом – это «очищенная», она стоит дороже, чем простая, которая с сургучом красным. По другую сторону решётки толпится народ. Пришедшим «под мухой» отпускать товар запрещено. Начнёшь орать, материться – сиделец кликнет городового, который всегда дежурит поблизости. Потому торговля, замечает Маршак, шла в общем мирно.

Он пишет про уездный Острогожск, но Александр Никишин добавляет: так выглядели «монопольки» по всей империи. Абсолютная унификация! Везде – одинаковые тёмно-зелёные вывески. Везде одни и те же ассортимент, тара, цена. Ширина прилавка – и то одинаковая. Даже иконы в углу одинаковые (и православный, зайдя, должен был снять шапку, перекреститься).

В начале 1900-х годов «монополек» по стране были уже десятки тысяч. Свою задачу они выполнили: «пьяные» деньги были перенаправлены в бюджет.

Некоторые этапы реформы

1885 год – выход «Закона о раздробительной продаже питей». Запрещение кабаков как «притонов разврата, порока и преступлений». В «общепите» подача спиртного разрешена только тем заведениям, где к выпивке обязательно подаётся плотная закуска. Начало масштабных и разносторонних мер по подготовке к введению винной монополии (от разработки законов до переориентировки стекольной промышленности на выпуск типовых бутылок разной ёмкости).

1893, 1894, 1895 гг. – дебаты в Государственном совете, серия ограничительных законов, выход «Положения о казённой продаже питей». Продажа водки разрешена лишь через «казённые винные лавки». Реформа рассчитана на восемь лет. Сначала для эксперимента – в четырёх губерниях, после, шаг за шагом, – в остальных. Государство патентует «Московскую особенную» – белую 40-градусную водку, «типовую модель» будущего «казённого горького вина».

1901 год – введение алкогольной монополии в Москве, во всей европейской России. Далее – Сибирь, Дальний Восток.

1914 год – введение уже полного сухого закона в связи с началом Первой мировой войны.

Что ругали

И это, безусловно, – плюс. Но в государственной практике не бывает решений однозначно положительных – выигрывая в одном, теряешь в другом. Тогдашняя пресса водочную реформу критиковала постоянно! Да – нередко «по заказу». Но, простите, ругать тоже имелось за что!

Например, после введения винной монополии в стране перестало хватать… учителей. Работа в «казённой винной лавке» ведь требовала грамотности: строжайшая отчётность по приёму и продаже товара, по деньгам… При этом желательно было сидельца нанимать не из местных – чтобы давние связи с покупателями не мешали делу. Но если не местный – надо помочь с крышей над головой (семья маршаковского приятеля жила при лавке – две комнатки за торговым залом, а сиделица была приезжей офицерской вдовой). И вот у преподавателя начального или ремесленного училища в каком-нибудь маленьком городке появляется выбор: или по-прежнему за копейки учить детишек – или перебраться в соседний город, стать чиновником (лавка казённая, значит, и продавец – госслужащий). Больше денег, какое-никакое служебное жильё. Что человек предпочтёт? Но газетчики начали справедливо говорить: Россия и так неграмотна, а в итоге из школ сманиваются кадры.

Или вот – вопрос о распитии. Да, старые трактиры были социальной язвой. Их закрыли. Но пить-то народ не бросил! А водка-«казёнка» (обратили внимание?) стоила недорого (потому, возможно, удалось избежать проблемы самогоноварения). И получалось: раньше пили где-то, не на виду, а сейчас… Конечно – «нетрезвым не продавать!», конечно – полиция следит. Но реально со временем у каждой «казённой лавки» сидели поддатые компании. Со всеми последствиями. А полиции совсем не хотелось взваливать на себя новый груз: и так дел хватает! Говорила: раз «питием» занимается акцизное ведомство – пусть заведёт какие-то свои службы, следящие за порядком.

Кто-то пил не на улице, а дома – однако и это обернулось проблемой. «Пьянство ушло в семьи!» –писали тогда.

И так далее.

Но главное: отныне нельзя было сказать, что кто-то «спаивает народ!». Государственная монополия! – и, значит, сейчас ты, государство, и спаиваешь! А персонально – господин Витте, озабоченный лишь наполнением бюджета.

Витте доказывал, что это не так, что алкогольная реформа подразумевала параллельную просветительскую кампанию, что именно из «пьяных денег» финансировались «народные дома» (что-то вроде домов культуры), библиотеки, общества трезвости, чайные… Беда в том, что нельзя одно явление рассматривать в отрыве от других. В 1904-м началась Русско-японская война, потом – Первая русская революция… Надо было строить новый флот, перевооружать армию, гасить социальные проблемы. А всё деньги, деньги… Водка обеспечивала треть (позже цифра чуть снизилась) российского бюджета. Кто ж откажется!

Люди и цифры

Вопрос, который наверняка давно назрел у читателя: помогла ли алкогольная монополия конца XIX – начала XX веков борьбе с пьянством?

Ответ не прост. Однозначно снизилось количество отравлений суррогатами. Вроде бы за первые шесть лет реформы упало потребление спиртного на душу населения – но потом начало расти вновь. С другой стороны, если водка не дорожала, а доход казны от «продажи питей» рос и рос – какое же тут снижение? Скорее шла игра с цифрами, а водочный доход просто весь пошёл в казну.

Положительным было другое явление: похоже, постепенно к людям и впрямь приходило осознание: пить – плохо. И когда в 1914-м в связи с началом Первой мировой в России был введён сухой закон, народ на волне энтузиазма действительно искренне отказался от водки.

Чтобы вскоре затосковать по ней вновь.

Чужой опыт

Из беседы с Александром Никишиным

- Читая старые газеты, наткнулся на такое обвинение: господин Витте, мы думали в России будет «готенбургская система», а оказалось… Что имеется в виду?

– Сейчас сказали бы «гётеборгская». Считается, что это один из самых эффективных опытов борьбы за трезвость. Гётеборг – город в Швеции. Мы говорим о русском пьянстве, но ведь проблема мировая, и у северных – в том числе скандинавских – народов стоит очень остро. Особенности генетики, что ли, – пьянеют моментально... В Гётеборге ещё в 1865 году после одного зверского, потрясшего город пьяного убийства выработали свой комплекс ограничительных мер. Всем, что связано с продажей спиртного, ведает городское самоуправление. Оно решает, сколько магазинов нужно, сколько спиртного продавать, кому торговать (особо доверенным людям, причём их прибыль от продаж алкоголя – не выше шести процентов)... И выручка – в городскую казну. У нас при царе элементы чего-то подобного пытались внедрить, но в России традиционно меньшая роль местного самоуправления. Да и как же госбюджет такую статью дохода кому-то отдаст! В Швеции «гётеборгская система» до сих пор действует. Как и «система Братта» – был там такой врач Иван Братт. Он предложил что-то вроде наших горбачёвских талонов на спиртное: сколько бутылок кому в одни руки на месяц. У меня знакомые вздыхали: решили в Стокгольме выпить. Оказалось – надо ехать куда-то на окраину, там от них потребовали талоны…

– А почему эти полумеры, а не сухой закон?

– Сухой закон до войны был у других скандинавов – в Финляндии, Норвегии, Исландии. Нигде не сработал. Все знают про его издержки, например, в США – мафия, бутлегеры. А ведь в той же Финляндии такое творилось! Контрабандные «спиртовые торпеды» – слыхали? Когда за каждым кораблём тянется по волнам цепочка связанных канистр. А самогоноварение, вошедшее в быт? Шведы решили – нет, лучше система полумер, но жёстких.

– Вы родом из Риги и часто бываете там. Как с этим делом в Прибалтике?

– В Латвии – неважно. Ограничений масса, алкоголь стоит дорого, но в итоге – обратный эффект. Сплошь гонят самогон, пьют какое-то левое пойло, травятся… Тамошняя полиция сама признаёт, что с нелегальным спиртным совладать не может. В Литве тоже есть проблемы. В Эстонии – спокойнее.

– Естественно, примеряем чужой опыт к нашей ситуации…

– Знаете, у меня был когда-то интересный разговор с финским чиновником, ответственным за продажи алкоголя. Как финны пьют – известно. Съездите в Питер, в Выборг – увидите. Надираются в стельку. Но это у нас! Не дома! Мы с этим чиновником заговорили о коррупции. И он мне рассказал, почему никогда не будет брать взятки. Если поймают – не просто лишится должности, полагающихся к пенсии «золотых парашютов», того, этого… В детей пальцем будут тыкать! Общественная атмосфера такая: кого-то простят, проворовавшегося чиновника – нет. Шлейф позора на тебя и твоих близких. Честным быть выгоднее.

Такие люди финское пьянство держат в узде. Регулируют алкогольный сектор, порядок продаж. Я про тот разговор думаю, когда заходит речь о борьбе с пьянством в России. Конечно, необходимо! Но ответьте – вы найдёте нужное количество тех, кому это можно доверить? Кто не превратит систему запретов в очередную схему перераспределения доходов? При ком монополия государства не обернётся монополией конкретных торговых групп? Учитывая наши-то чиновничью алчность, бесстыдство, привычку к откатам…

argumenti.ru